Старший юрист Rightmark Group Александра Петрова о том, влечет ли противоречивое поведение в суде правовые последствия.
В процессуальном законодательстве РФ есть положения, демонстрирующие, как поведение лиц, участвующих в судебном процессе, влияет на дальнейший ход судебного разбирательства.
В общем поведение каждого участника судебного процесса достаточно строго регламентировано. Для каждого предусмотрены четко установленные процессуальные действия: признание иска или жалобы, отказ от таковых или, наоборот, предъявление возражений, заявление ходатайств и так далее.
Такое поведение ясно и понятно для всех участников процесса только в том случае, когда оно выстроено в логическую цепочку и может предполагаться другой стороной.
Тем не менее в судебном заседании сторона может демонстрировать противоречивое процессуальное поведение, которое формально вписывается в установленные законом рамки, но при этом противоречит добросовестному поведению, ожидаемому в конкретных условиях.
Возникает вопрос: как должно быть и может ли быть оценено такое процессуальное поведение? Влечет ли оно за собой соответствующие правовые последствия?
Ранее в судебной практике четко противоречивое процессуальное поведение оценивалось лишь в целях установить, не пытается ли сторона затянуть процесс. Сейчас суды стали более подробно анализировать поведение участников еще и с другой целью — установить, не является ли причиной такого поведения злоупотребление правом.
И если да, то судья может применить к такой стороне определенные механизмы воздействия. Одним из таких механизмов является эстоппель — лишение права на возражение.
Он упоминается в Гражданском кодексе РФ, но пока прямо не закреплен в процессуальном законодательстве. Его природа проистекает из европейской «доктрины защиты законных ожиданий», которая состоит в том, что никто не должен извлекать преимущества и выгоду из своего противоречивого, недобросовестного поведения, в то время как вторая, добросовестная, сторона имела основания предполагать иное поведение и действовала с учетом определенной ситуации.
Возьмем для примера казус, недавно рассмотренный Верховным судом РФ. Одна компания заявила о том, что третейская оговорка в ее договоре с оппонентом подписана неуполномоченным лицом и, соответственно, рассмотрение дела в третейском суде незаконно. Но сделала компания это заявление уже на этапе исполнительного производства. Верховный суд РФ пусть прямо и не употребил термин «эстоппель», но отказал компании, указав, что подобное процессуальное поведение недопустимо и представляет собой злоупотребление правом.
Более того, поведение как после заключения сделки и третейского соглашения, так и на этапе судебного разбирательства давало другим лицам основания полагаться на действительность данных документов.
Такой подход высшего суда можно поддержать и выразить надежду, что в дальнейшем эстоппель получит более широкое развитие и суды будут внимательно анализировать не только нормы материального права, но и подоплеку процессуального поведения участвующих в деле лиц.
Автор: Александра Петрова
Источник: газета «Деловой Петербург» №45 (4454), стр.34